Цербер, Цезарь и Центавр

Фото: Анастасия Бероева

Корреспондент «Русской планеты» провела один день с ивановским кинологом

Анастасия Бероева

19 мая, 2014 18:48

9 мин

На улице Ясная Поляна тихо. По левой стороне — широкий металлический забор, покрытый кое-где облупившейся голубой краской. Стоит отодвинуть щеколду, сделать шаг на территорию питомника — и тишину разрывает суровое рычанье, переходящее в громкий лай. Увидев чужака, собаки начинают нервничать, но в их поведении чувствуется не агрессия, а предупреждение.

Я захожу в небольшой домик, в котором находятся здесь кабинеты специалистов питомника — кинологов. На пороге меня встречает Татьяна Солоницкая, местный конюх — по соседству с собаками держат лошадей конного батальона ППС. Она ведем меня в комнату отдыха, которая используется по прямому назначению: здесь, растянувшись, лежит Бонни — немецкая овчарка-«шестилетка». В знак приветствия Бонни облизывает мою руку, но не встает, переключает взгляд на бьющуюся в стекло муху. За столом нарезает ровными кубиками ветчину Анна Комарова, командир кинологического взвода отдельного городского батальона ППС, хозяйка и напарница Бонни.

– Это лакомство для нее, — объясняет Анна, взглядом указывая на Бонни. — Сейчас заниматься будем. Лакомство должно отличаться от привычной еды, чтобы собака чувствовала, что ее поощряют. Так они у нас специальный собачий корм едят, разве что зимой иногда добавляем в него мясной бульон, что собаки теплое ели.

Анна складывает кубики ветчины в специальный мешок на поясе, предлагает кофе и делится радостной новостью:

– У нас тут недавно щенки родились. Вот теперь я еще с ними занимаюсь. Начинать дрессировать рано, им еще и двух месяцев не исполнилось, пока только присматриваю. Но они такие заводные, веселые, все мальчишки. Самого бойкого решили Цербером назвать, а потом и остальным имена придумали — Циклон, Цезарь, Центавр, Циритис — они у нас теперь все на «ц».

Клички для обитателей питомника довольно простые. Здесь живут 16 чистокровных немецких овчарок, у которых не имена — титулы.

– У нас есть два брата: Цвингер Арпадхази Айка Анжи и Цвингер Арпадхази Айка Арчи. Первое слово клички — название питомника, из которых их привезли. Разумеется, выговорить такое невозможно, поэтому мы просто зовем их Арчи и Анжи. А еще у нас есть Саглин Олрбит Жеральдина, Рус Штольц Дакота и Интер из Весеннего сада, — рассказывает кинолог, обходя вольеры с приколоченными на них дощечками с кличками.

Рабочий день у Анны Комаровой проходит по строгому распорядку. Как только приходит в питомник, сразу идет к своим собакам, здоровается. Потом кормление и уборка вольеров. Собак кормят только утром, сразу выдают суточную норму, поэтому весь остальной день овчарки либо тренируются, либо отдыхают. Для Анны тренировка с Бонни — скорее формальность.

– С молодыми собаками нужно заниматься постоянно. А Бонни уже шесть лет, она и так все знает и понимает. Мы с ней теперь тратим не больше двадцати минут. Если собака выполняет то, что от нее требуется, быстро и правильно, ее не нужно продолжать «натаскивать», заставлять делать одни и те же упражнения по многу раз. Это распространенная ошибка, — рассказывает Анна, пока я пью кофе. — При таком напоре собака станет выполнять упражнения даже хуже, только чтобы от нее отстали.

Бонни коротко гавкает, то ли соглашаясь с хозяйкой, то ли напоминая о своем присутствии. Мы выходим на улицу, возле крыльца уже выставлены в ряд несколько одинаковых дорожных сумок. Анна демонстрирует мне имитатор стрелкового оружия, который через несколько минут предстоит найти Бонни.

– Чувствуете, он слегка порохом пахнет. А для собаки это очень сильный запах. Сейчас я уберу имитатор в одну из сумок, а задача Бонни — показать мне, в какой сумке он находится, — объясняет Анна, пряча имитатор.

Через минуту по команде овчарка пробегает мимо сумок и без раздумий останавливается около нужной, носом показывая хозяйке, в каком именно кармане спрятано псевдо-оружие.

– Кто-то учит собаку просто стоять у обнаруженного объекта, кто-то — ложиться на землю. Бонни у меня садится. Видите, она не лает, но оповещает меня о том, что нашла. Важно, чтобы собака не лаяла при обнаружении оружия или взрывного устройства. В первую очередь потому, что нельзя исключать риск детонации спрятанной взрывчатки от резкого звука. Ну а во-вторых, чтобы не привлекать лишнего внимания окружающих, — рассказывает Анна, переставляя сумки местами. Еще через минуту Бонни вновь безошибочно находит имитатор и получает заслуженное лакомство.

– Пожалуй, на сегодня хватит, — смеется кинолог и кидает овчарке мячик. — Пусть теперь поиграет, она все сделала правильно. На площадку я ее сейчас редко вожу. Этой зимой она очень неудачно упала, получила серьезную травму. Пришлось делать операцию. Теперь вот еще и лестниц побаивается, если ступенек не видит. Этот страх нам еще придется преодолевать.

Наблюдая за овчаркой, катающейся от удовольствия по земле и самозабвенно вгрызающейся в любимый мяч, я замечаю у нее на шее красный шнурок.

– Это для того, чтобы определять, за каким кинологом собака закреплена? — спрашиваю.

Анна смущается.

– Ну, мы люди такой профессии… Вроде как на своей волне. Это шнурок специально, чтобы не сглазили собаку. Мы ведь довольно суеверные, — признается кинолог.

После завершения тренировки мы идет проведать щенков.

– А мне к ним можно подходить? Они ведь еще маленькие, разрешат ли ветеринары?

– Во-первых, щенки уже привитые, так что подойти можно. А во-вторых, у нас в питомнике нет ветеринаров, — улыбается Анна. — Каждый сам своей собаке и тренер, и ветеринар, и учитель, и напарник, и хозяин. С небольшими травмами мы справляемся сами, если травма серьезная, то уже отвозим собак в клинику к специалистам.

Анна рассказывает, что кинологом стала совершенно случайно. Ей предложили проследить за поддержанием порядка во время футбольного матча, в помощь дали овчарку. С тех пор, уже почти десять лет, Анна работает с собаками.

– Я теперь ничего другого и не представляю. Можно сказать, что нашла свое призвание. Хотя у нас не как в кино, без погонь и перестрелок. В основном, одна профилактика. Работаем во время праздников, спортивных или других массовых мероприятий. Выезжаем в школы или учреждения, если поступает сигнал об угрозе теракта, — договаривая, кинолог открывает небольшую деревянную калитку. С громким визгом на нее налетают пятеро неотличимых друг от друга щенят.

– Мы их по пятнышкам отличаем. Вот, у Цербера пятнышко белое под подбородком, и он крупнее других, если приглядеться. У остальных тоже есть пятнышки. Я, когда они рождались, себе в блокнотик записывала, у кого где какие пятна, чтобы потом не перепутать, — объясняет Анна.

Щенки замечают меня, и я мысленно попрощалась с обувью. Отделалась «малой кровью» — несколькими царапинами на сапогах. Овчарята переключили внимание на Бонни, прячущуюся за стоящим неподалеку автомобилем. Она, видимо, уже не раз играла с малышами в игру «добыча-охотник», причем не в роли ведущего, и ей это порядком надоело. Она поспешила скрыться от неугомонных щенков, а Анне пришлось спасать любимую овчарку: в буквальном смысле собирать малышей и закрывать калитку.

Мы идем к Балу. Это крупная немецкая овчарка, второй и верный напарник Анны.

– У Балу нрав суровый, с ним непросто бывало. Обычно с ним занимается другой кинолог, но сейчас он в отъезде, поэтому Балу пока снова со мной, — говорит она, поглаживая матерого пса.

Балу немного ревнует Анну к Бонни. С ней он проводит не так много времени. Но именно с Балу Анна работала на месте падения самолета, на котором летела хоккейная команда «Локомотив», а также обеспечивала безопасность во время третьего Мирового политического форума в Ярославле. Я замечаю, что у Балу нет на шее красного шнурка.

– Опять разорвал. Снова придется узелок завязывать. Не боится сглаза, — смеется кинолог.

Сама Анна с большими и сильными животными работать не боится.

– Просто собаке нужно с самого начала показать, кто главный. Ей нужно понять, что она должна вас слушаться. Только после того, как она начнет вас уважать, вы сможете стать для нее не только хозяином, но и другом, — объясняет Анна. — Тут недавно об одном случае в новостях говорили, о том, как женщина пришла в гости к знакомым, у них жил ротвейлер. Собака загрызла эту женщину. И еще я как-то видела на площади Пушкина, как крупная собака бойцовской породы растерзала маленькую собачку, при том, что обе были с хозяевами. В подобных случаях я не обвиняю собак совсем. Здесь виноваты хозяева. Заводя крупную собаку, нужно понимать, как с ней обращаться, нужны постоянные тренировки, дрессура. Я вообще считаю, что заводить собак таких пород можно только получив специальное разрешение, как в случае с ношением оружия. И хозяину вместе с собакой нужно проходить специальное обучение, тренинги. Быть хозяином крупной собаки — это настоящая работа, без выходных.

– А Бонни — часть вашей семьи?

– Конечно. Мы ведь с Бонни уже столько лет вместе работаем, давно стали подругами. У нас даже есть свой небольшой ритуал, сложившаяся традиция. Накануне проверки или ответственного мероприятия я забираю Бонни домой и даю ей полную волю. Она может делать все, что ей вздумается. После этого, любую проверку она проходит на «ура».

ТЕГИ

поддержать проект

Для поднятия хорошего настроения, вы можете угостить наших редакторов чашечкой кофе

Маленькая чашка кофе