Новости – Общество
Общество
«Цветы я люблю, еще в церковь хожу»
Фото: Анастасия Бероева
Корреспондент «Русской планеты» побывала в гостях у жильцов интерната для престарелых в Ивановской области
12 сентября, 2014 21:34
16 мин
Я ожидала увидеть мрачное серое здание, длинные коридоры с запахом лекарств, стены, выкрашенные зеленой «больничной» краской, потолки с облезающей побелкой и рыжими потеками, а на подоконниках непременные фикусы и герань. При мысли о доме для престарелых перед глазами всплывала именно такая картинка, сформированная различными книгами, фильмами, новостями. О том, что все может выглядеть несколько иначе, не думалось.
Дом-интернат в селе Богородское Ивановской области на самом деле оказался серым, коридоры длинными, а герани, как и положено, стояли на подоконниках. Все остальное размывало и перестраивало надуманный образ. Повсюду на стенах картины, на окнах — кружевная тюль, в холле — тучные мягкие кресла. По дороге в кабинет директора мельком виден большой светлый актовый зал, взгляд упал на новые стулья, выстроенные рядами. Подумалось, что на них никто ни разу не сидел. Проходящие мимо или сидящие в креслах и разговаривающие между собой жильцы дома не обращали на меня совершенно никакого внимания. Потом уже стало понятно, что меня принимали за заботливую внучку, пришедшую навестить пожилых родственников.
– А о чем вы вообще хотите узнать? — спрашивает стройная женщина в белом халате, заместитель директора по медчасти.
– Как вообще здесь жильцам живется, — улыбаясь, говорит за меня директор учреждения Альберт Фаткулов.
– Да плохо им живется, все, чай, не дома, — отвечает заместитель.
– Давайте вы их сами спросите, – примирительно говорит директор, уже обращаясь ко мне. Через несколько минут он встает, чтобы проводить меня в гости к одной из жительниц большого дома.
– Интернат был построен в 1941 году, сюда вывозились люди из подмосковного Переделкина. А потом, уже после войны, сюда стали поступать инвалиды Великой Отечественной, людей заселяли в приспособленные здания. На этом месте были дачи фабрикантов: отдельно стоящие деревянные корпуса. А вот это здание, в котором мы сейчас находимся, было построено в 1976 году, — рассказывает Альберт Фаткулов по дороге. — Три трехэтажных корпуса соединены между собой переходами. В 2008 году был построен еще один корпус. На первом этаже у нас отделение милосердия: там лежачие больные, требующие постоянного ухода. На сегодняшний день у нас живет 520 человек, из них 325 в отделении милосердия.
– Людей чаще их родственники переселяют?
– По-разному к нам попадают. В основном, наши жильцы — это люди, которые остались одни: у них умерли родственники, сами они не справляются, не могут вести хозяйство, им сложно ухаживать за собой. Тогда эти люди обращаются в социальные службы, которые уже определяют, нужно ли человеку жить в интернате. Но несколько раз было, когда родственники просто привозили и просто бросали с вещами у входа. В любом случае, чтобы у нас жить, нужно желание самого пенсионера, это обязательно.
Мы идем теми самыми длинными коридорами между корпусами, и Альберт Фаткулов, здороваясь с каждым встречающимся нам человеком, рассказывает, как устроена жизнь этого большого общежития.
– У нас на каждом этаже есть старосты, которые следят за порядком, следят, чтобы решались мелкие бытовые проблемы, сообщают, когда лампочка перегорела, когда розетку нужно починить. У нас есть собственный творческий коллектив.
– Чем он занимается?
– Поют, пляшут и стихи декламируют! — улыбается директор. — Еще есть спортивная команда. Но любая самодеятельность всегда держится на активистах, у нас тоже есть костяк, правда, таких людей немного. Ведь особенность пожилого возраста в том, что у людей происходит замыкание круга интересов на себе. То есть человека больше всего интересует, что будет на завтрак, будут ли показывать сериал или матч, а остальное мало увлекает. Так несколько лет назад нам выделили порядка трехсот кассет с советскими фильмами, и мы попробовали показывать их каждую неделю. Первый раз пришло человек десять, потом пять, потом двое. Оказалось, что неинтересно.
– А таких случаев, что у нас знакомились будущие «молодожены» — с десяток! — продолжает Фаткулов. — Как раз сейчас к одной такой паре молодоженов и идем. Правда, муж уехал к родственникам, дома только супруга осталась, Раиса Андреевна.
Раиса Филонцева встречает меня как долгожданного гостя, предлагает угощение — свой полдник. В небольшой, но очень уютной комнате много мягких игрушек, а на самом видном месте — над столом — свадебная фотография.
– Евгений Владимирович, мой муж, сейчас уехал в отпуск к сестрам в Муром, а я тут осталась, на хозяйстве, — объясняет Раиса Андреевна. Она достает и показывает мне свидетельство о браке. — Мы познакомились здесь три года назад, я работаю в камере хранения, а он грузчиком. А расписались мы только в прошлом году. Живем хорошо, даже отлично.
Раисе Филонцевой в декабре исполнится семьдесят, мужу семьдесят три. В интернате она живет последние пять лет. О своей прежней жизни рассказывает мало, без подробностей. Больше двадцати лет жила в Сибири, потом познакомилась по переписке с одной ивановской семьей и приехала к ним пожить, через два года переселилась в дом-интернат. О своем решении нисколько не жалеет.
– Как мне может здесь не нравиться? Фактически я живу как королева. Ведь раньше я у совершенно чужих людей жила, а здесь я сама у себя, все свое, все на месте. Вот сейчас стирку поставила, уборкой скоро займусь.
Раиса Андреевна рассказывает, что заниматься каким-то творчеством не получается: здоровье уже не то. Потому и хобби незамысловатые.
– Я читать люблю, телевизор очень люблю, правда, только хорошие фильмы, ерунду всякую не смотрю. Последнее время даже новости не смотрю, а то волноваться начинаю, давление повышается.
Раиса Филонцева предлагает мне познакомиться с ее соседкой по этажу и хорошей подругой Татьяной. Перед тем, как проводить меня, она признается:
– Муж у меня просто замечательный. Мне даже говорят, что он лучше, чем нужно бы. А я отвечаю, что вот так мне везет. Ведь прежний муж у меня тоже был очень хороший человек. И с Евгением Владимировичем у нас все ладно, нам вдвоем нравится.
Татьяна Федоровна Жихарева живет в соседней комнате. Интерьер отличается крайним минимализмом: шкаф, стол, на прикроватной тумбочке иконы и веточка вербы.
– В декабре будет шесть лет, как я здесь живу, — рассказывает она. — Когда только поступила, я недолго работала здесь, в библиотеке, но у меня была операция на сердце, и сейчас не работаю, чувствую себя не очень. Хобби как такового, у меня нет, я не пою, не пляшу. Цветы я люблю, еще я в церковь хожу — это мое занятие, что ли.
В Иванове у Татьяны Жихаревой живет старшая сестра, другая сестра живет в Анапе, с ней она видится очень редко.
– В молодости я работала оператором машинно-счетной станции, но, после операции, меня туда уже не пропустили по состоянию здоровья. Тогда я стала работать в поликлинике медрегистратором. У меня была большая семья: муж, дочь, жили мы с родителями. Потом родители умерли, муж умер молодой совсем, ему было 54 года. А дочь стала жить отдельно, у нее своя жизнь. Но мы общаемся, как же без этого, – рассказывает Татьяна Федоровна.
На вопрос о том, почему она живет не с дочерью, Татьяна Федоровна тяжело вздыхает.
– Понимаете, в 90-е годы сами знаете, какая была жизнь. Дочь у меня тогда закончила медучилище, муж ездил на заработки в Москву. И как-то все не сложилось, пришлось взять кредит, как раз в это время умерла мама, потом и муж тоже. И еще риэлторы такие попались, они нас сильно подвели. Нам пришлось продать квартиру. Дочь осталась без работы… Извините, не хочется вспоминать то время.
Сейчас Татьяна Жихарева инвалид II группы. Дочь регулярно ее навещает, периодически она видится со старшей сестрой. О доме, в котором живет сейчас, она говорит только хорошее.
– Этаж у нас тихий, соседи хорошие. Персонал тоже хороший, ни с кем тут конфликтов не бывает. Да я и сама неконфликтный человек. Я подружилась с Раисой Андреевной, но ближе всего общаюсь со своей соседкой по комнате, она сейчас, правда, в больнице лежит. Вот с ней–то мы очень подружились, мы ничего друг от дружки не скрываем, но и за пределы никуда не выносим.
В комнату заглядывает Раиса Андреевна и предлагает проводить меня по запутанным переходам назад, в кабинет директора. Хотя Богородский дом-интернат так называемого общего типа, здесь живут не только пожилые, но и инвалиды I и II группы, среди них есть и довольно молодые люди.
В кабинете Альберта Фаткулова меня уже ждет еще один жилец интерната — Иван с непростой фамилией Сулкуцан и такой же непростой судьбой. Иван — инвалид-колясочник, он молдаванин, гражданин Украины. Как раз сейчас ему выправляют российские документы. Последние шесть лет Иван живет в интернате. На днях он вернулся с параспартакиады, привез две медали: «серебро» в пауэрлифтинге и «бронзу» в армрестлинге.
– Мне в первый раз только в прошлом году предложили принять участие в соревнованиях. Я думал, что это будут обычные городские соревнования, а это оказалась областная спартакиада. Ну, я тогда всего пятьдесят килограммов взял в пауэрлифтинге, в армрестлинге тоже ничего не выиграл, слабый был. Я ведь даже не знал, что это такое. Но мне так все это понравилось, что я решил всерьез заняться этим спортом и за год тренировок стал на тридцать килограммов больше поднимать! — с гордостью рассказывает Иван.
Во время беседы случайно выясняется, что у Ивана день рождения, ему исполнилось сорок три года. На вопрос о том, чем он занимался до увлечения спортом, параспортсмен отвечает неожиданно искренне:
– Я пил. Пил и курил. А потом сказали как-то: «Иван Иваныч, бросай пить!», а главный врач услышал и сказал: «Да он никогда не бросит», а я взял и ответил: «Все, с сегодняшнего дня бросаю». Вот с того спора я не курю и не пью.
Чтобы Ивану было удобнее заниматься, руководство учреждения специально закупило стол для армрестлинга, также открыли тренажерный зал. Сейчас спортсмен собирает единомышленников.
– Я выбрал пока троих, которые не выпивают. А так нужно еще одного на заметку взять, потому что в районной команде не хватает народу. Нас всего семеро человек получается, а должно быть шестнадцать.
– А что, у вас многие выпивают?
– Ну не то чтобы выпивают, так, увлекаются. Но если уж спортом заниматься, то это надо взяться, так взяться. Чтобы все серьезно было, по-настоящему.
Про интернат спортсмен говорит как про свой дом, а про жильцов как про свою семью. Хотя из Украины в Иваново он приехал к родной сестре. У нее здесь своя семья: дети, маленькая внучка, но с Иваном они видятся часто. Он надеется, что сестра вместе с семьей сможет побывать на следующей областной параспартакиаде, посмотреть на выступление брата.
– В следующем году я надеюсь успешно выступить и занять первое место. Я и в этом году взял бы первое место, но в моей весовой категории не было других спортсменов и меня переставили в другую категорию, которая больше на десять килограммов. Но при этом мне все равно удалось взять третье место. Я буду и дальше тренироваться, сначала посмотрим, что будет в октябре на городских соревнованиях, – говорит Иван.
Альберт Фаткулов рассказал, что у многих обитателей дома просыпает тяга к творчеству.
– Был у нас один художник по имени Рюрик. Он говорил: «Выйдешь утром: солнце, лето. Выпьешь стакан красного: голова ясная, хочется творить!» А сейчас есть одна поэтесса, она книги выпускает! Она даже лауреат премии. Я вас познакомлю.
Поэтесса Анна Гаврилова живет в комнате на первом этаже, она инвалид-колясочник. На тумбочке рядом с кроватью в стеклянной банке стоит охапка цветов, рядом несколько керамических ангелов и золотистая статуэтка — главный приз международной премии «Филантроп», вручаемой за выдающиеся достижения инвалидов в области культуры и искусства.
– Я стихи начала писать с восьми лет, но долго не печаталась, ни в какие газеты не посылала. Как-то было все некогда. Хотя и я не хожу, ноги парализованы с четырех лет, но все равно дома была занята: то маме помогала, то переживала за них. Уйдут они (члены семьи — Примеч. авт.) куда-нибудь, а я все переживала, где они там, когда придут. А потом, когда мы приехали сюда (из Тейково в Иваново — Примеч. авт.), мама умерла. И что мне оставалось делать? Я послала написанные стихи в газету. Их напечатали, я еще написала. А потом у меня умер единственный младший брат. Это было полной неожиданностью. Стихи перестали получаться, настроения уже не было. Думала, больше уже никогда не стану писать. Лет через пять мне попалась в руки газета, в которой было объявление о литературном конкурсе. Я ее отложила, но примерно через месяц все-таки написала рассказ. На конкурс опоздала, конечно, но в газете этот рассказ все равно напечатали, — рассказывает Анна Аркадьевна.
Вместо «ч» она произносит «ц». Так, вместо «напечатали» получается звонкое «напецатали». При этом ее быстрая речь удивительно легко запоминается. Она рассказывает о последовавших литературных конкурсах, победах. Ее произведения опубликованы в сборнике лучших рассказов Ивановской области, у нее вышло три книги, две из них — поэтические сборники. Из семьи у Анны Гавриловой никого не осталось, писательство для нее и хобби, и работа, и смысл жизни.
– Я раньше больше автобиографические вещи писала, а последнее время сказки стали получаться. Кто читал, говорят хорошо написано. И здесь я выступаю иногда, свое читаю, — поясняет Анна. — Но кроме писательства я еще и молюсь. За весь дом, за всех, кто болеет, перечисляю их по именам и молюсь.
Женщина признается, что находиться в интернате ей бывает тяжело. Но не потому, что он ей не нравится, а потому что она иногда по целому году не бывает на улице: здоровье не позволяет. Даже передвигаться по дому ей довольно сложно. Из-за перенесенной операции на колене ей нельзя сгибать ноги, теперь, садясь в инвалидную коляску, она подкладывает доску. Да и из родственников редко кто навещает.
– У меня родных никого не осталось, а вот двоюродные есть. Но они не навещают, раньше, бывало, приходили, но я здесь уже больше десяти лет. За такой срок многое забывается, вот и обо мне забыли.
Я прощаюсь с поэтессой и собираюсь уходить, но, перед тем, как выйти из здания замечаю двух пожилых женщин в коридоре. Одна другой что-то весело рассказывает, и я подхожу ближе. Женщины замечают меня, и я к ним подсаживаюсь. Выясняется, что в доме они живут больше трех лет, здесь познакомились, здесь и подружились. Невзначай одна из подруг — Нина Васильевна — начинает рассказывать о себе: как жила в Гавриловом Посаде, сорок лет работала дояркой, как вырастила детей. Говорит она нарочито весело, видимо, не желая выставлять напоказ собственные чувства.
– Сын у меня сейчас живет с женой в Гавриловом Посаде. Дочка с мужем живет в Иванове, правда дом у них совсем небольшой. Маленькая кухонька, да комнатка. А внук живет в Мурманске. У сына дом побольше, чем у дочки, но не хочется ему со мной жить, говорит, надо и поесть мне приготовить и постирать. Я бы все это сама бы делала, но не берет он меня.
– А вы с сыном сейчас общаетесь?
– Общаемся. Приходит он за деньгами-то, когда мы пенсию получаем.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости
